О нас пишут

26 марта 2014

Актерское мастерство — это всегда крайность. Это не просто искусство перевоплощения — это обнажение нервов, души, мыслей и чувств. Какие бы слова ни вложил в уста героя автор, какие бы ходы ни придумал режиссер, но на сцену выходит и остается один на один со зрителем Актер. Договариваясь об интервью с актером театра «Мастеровые» Евгением Федотовым, мы планировали говорить об искусстве. Но как часто бывает, вопросы нашего повседневного бытия оказались не менее важны. И здесь актер остался верен себе и своим принципам, которым не изменяет. Ни на сцене, ни в жизни.

«СПЕКТАКЛЬ КАК СУП: ХОЛОДНЫЙ — ОН НЕВКУСНЫЙ»

— Эпиграфом к спектаклю «Васса» стали слова вашего героя Прохора о том, что самое страшное — это скука. Вас скука посещает?

— Да, бывает. Отвратительное чувство, надо сказать. Лучше пусть жарят на сковородке (Смеется). Вообще же для русского человека скука сродни смерти. Русский человек противоречив — то он страдает, то ему хорошо. Скажем, ну надо ему позарез раз в неделю или месяц пострадать, рубаху порвать… и он это делает. Когда Прохор говорит о скуке — на самом деле это страшно.

— А умирать на сцене — тоже страшно?

— Я всегда «умираю» за кулисами. Кто-нибудь выходит и говорит: он помер! (Смеется.)

— Что для вас театр?

— Уровень эмоциональности в театре всегда зашкаливает. Сколько лет служу — до сих пор он для меня остается загадкой. Здесь даже ночью что-то происходит. Как-то рано утром зашел в зал — стоят декорации после «Очень простой истории». Стало совсем жутко — еще сохранилась атмосфера, все дышало страстями вчерашними. Такое же странное ощущение у меня было в Театре кукол, еще при прежнем художественном руководителе А. Янкелевиче, когда я вдруг увидел огромных кукол на сцене в полутьме. Так что театр — это нечто, не поддающееся объяснению. Эмоции, энергетика… Спектакль умирает тогда, когда актер перестает что-то чувствовать. Наваливается какая-то вселенская пустота, скука, как будто тебе нечего сказать зрителю. Мы не учим зрителя, как нужно жить. Он приходит за эмоциями. И если у актера перестает сердце колыхаться, то и зритель уже становится «холодным» — равно как остывший суп становится невкусным.

— А вы испытывали эту вселенскую пустоту когда-нибудь?

— Да, было. И от этого становится немного жутко.

— Ваши герои часто едят на сцене. Используется настоящая еда?

— О, да. Готовится на кухне. Для меня покупают и готовят специально курицу нашего местного производителя. Думаю — пора брать с производителя деньги за рекламу. Будем прописывать в действующих лицах: «Курица от такой-то фабрики». (Смеется).

— Вашим героям всегда сочувствуешь: с одной стороны, балагур и весельчак, с другой — тонкий, ранимый, пронзительный… Это уже можно считать за амплуа?

— Мне часто друзья говорят — ну что ты такой все время одинаковый, вечно пытаешься слезу вышибить. (Смеется.) Может, пора другим стать? А я спрашиваю — каким? Вот он я — Женя Федотов. А кого вы ждете — Роберта де Ниро? Я все равно не смогу поменять голос, цвет глаз, вырасти на 5 см. Есть фактура, от этого никуда не денешься.

— А в жизни вы тоже весельчак?

— Я среднестатистический житель Челнов. Может, кто-то расстроится от этого, но я не хожу по ресторанам, не веду публичный образ жизни, не пью вино из лепестков роз. (Смеется.) Я как самый обычный человек, например, копаю картошку.

— Поклонники вам пишут?

— Мне писать трудно, меня нет в сетях. Хотя бывало такое, что меня узнавали, и это даже помогало решить некоторые ситуации.

«НУЖНО НАУЧИТЬСЯ ОТДЕЛЯТЬ ЗОЛОТО ОТ ПЕСКА»

— Тривиальный вопрос: почему вы выбрали стезю актера?

— В детстве у бабушки в Мензелинске я пристрастился слушать радио. Радиоспектакли читали такие великие актеры, как Рина Зеленая, Ростислав Плятт, Фаина Раневская, Лев Дуров, Николай Караченцов, Вячеслав Невинный… Обычно зимой радио работало круглосуточно. Слушать намного лучше, ведь визуальная картинка — это поддавки, тебе дают подсказку. А когда ты слушаешь, ты реагируешь острее, представляешь какие-то образы гораздо глубже. Вообще, мне кажется, что в любой профессии возникают такие люди, как Толбоев. Он же просто «больной» человек в своей авиации. Одержимый летчик-испытатель. Такими же были, наверное, Покрышкин или Чкалов. То же самое с актерской профессией. Есть ремесло — этому учат в вузе: держать паузы и мизансцены, произносить правильно текст… Все, что выше — озарение. Летчиков много, а Толбоев один. Озарение возможно тогда, когда человек трудится, проживает, думает, семь потов проливает, когда прикладываются моральные усилия — нужно затратить энергию.

— Вы сказали, что вас нет в соцсетях. А телевизор смотрите?

— Телевидение и интернет очень сильно изменили нашу жизнь и прежде всего взаимоотношения, уклад. Как-то обедал в одном кафе, а там на стене экраны. Взгляд вдруг выхватил смс-сообщение: «Хочу познакомиться, ау, девушки, вы где? Весь город вымер что ли?». Я чуть не поперхнулся. Ну, ты дурак что ли? Выйди на улицу, в кружок или спортзал запишись что ли… Смешно…Телевизор я смотрю — ведь я продукт своего времени, и политические передачи в том числе. Раньше нравился Гордон, пока он не ушел в попсу. Сейчас люблю смотреть передачи Соловьева. Я не могу сказать, что влияние интернета плохо, но должен быть какой-то фильтр, что-то нужно отсекать. Хотя есть опасность, что фильтр превратится в цензуру с одной или другой стороны. Как отделить золото от песка — я не знаю.

— В театре есть возможность отделять золото от песка?

— Зритель приходит за эмоциями, но мы не учим его впрямую: зритель уходит со своим «багажом». Вынес что-то или нет — мы уже не можем за это отвечать, ведь «душа обязана трудиться». Интернет дает свободу, но при этом и опошляет все, что может. Театр же — это встреча зрителя со спектаклем один на один. И не факт, что он, посмотрев спектакль, побежит становиться благородным: мне с трудом верится, что майдановцы, посмотрев нашу «Очень простую историю», изменятся. Но если хотя бы один человек ушел со спектакля с каким-то новым чувством или решением, вынес какой-то нравственный урок — значит, не зря мы играем.

— Трогать за струны — не так легко. А зритель случается «трудный»?

— Я понял, что бог всегда собирает дураков в одном месте, умных — в другом. Он никогда их не сортирует. Зал однородный. Вот приходят — возятся, ковыряют свои айфоны-телефоны, встают — ничего не накапливается у них… А бывает так, что до дрожи чувствуешь каждый вздох, каждую эмоцию от зрителей. И это опять загадка. Я с некоторых пор не люблю кинотеатры — там ничего не создается: почти всегда равнодушный зритель и попкорн. Там эмоции бывают, если только что-нибудь «бабахнет». У нас «рулят» продюсеры, а не режиссеры. Американский подход к жизни. И российские режиссеры тоже начинают скатываться к американскому лекалу. Ну, нельзя делать красивее красивого, сентиментальнее сентиментального — эти американские стандарты приводят нас к пошлости.

— Может быть, это и есть демократия: все открыто, все доступно и привлекательно — фильмы, книги, ценности? (Улыбаюсь).

— Американцы — отличная нация, работяги, но они всегда навязывали и продолжают навязывать свои стандарты мышления. Ну зачем нам нужна их идеология? Зачем нам нужно тащить их ценности? Вот Петр I умница был. Он сюда вез специалистов и технологии, а не свою страну туда разбазаривал. Иностранцы здесь работали как специалисты, обучали наших мастеров, но условия жизни не диктовали. Петр I здесь не делал отверточной сборки! Корабли строили наши люди, материалы: гвозди, дерево и прочее — были российские. Наших мастеров иностранцы только обучали! Скажите, почему с режимом надо бороться у иконостаса храма? Почему за свободу нужно биться, обнажая гениталии? Это «Пуси райт» — узники совести? О чем вы говорите вообще? Сахаров — да. А эти кто такие? Американцам нужно позавидовать — они отлично знают свою историю, иначе бы они не смогли так гордиться своей и портить чужую. Думаете, они не знают, кто победил во Второй мировой войне? Знают, но им нужна легенда. И поэтому в День независимости они поют «Я горд, что я американец». А мы испытываем некий комплекс неполноценности, до сих пор мучаемся вопросом — гордиться нам или нет.

«УКРАИНА — ЛАКМУСОВАЯ БУМАЖКА ДЛЯ ВСЕХ НАС»

— Сегодня только ленивый не высказывает свою гражданскую позицию. Что для вас означает это понятие?

— Помните, у Булгакова Иешуа говорит об истине? «Истина в том, что у тебя болит голова». Истина в том, что нужно начинать с себя, — живи честно, не давай взяток, выйди и приберись в подъезде, начни парковаться не на газоне. Вот она — гражданская позиция. Раньше я уважал Шендеровича как умного человека. Но когда прочитал этот бред под названием «Путин и девочка на коньках», взбеленился просто. Сравнивать наше время с фашистским режимом? Девочку за то, что она профессионал, — смешать с грязью? Да кто ты после этого? Величайшая подлость — зарабатывать себе авторитет, спекулируя на прошлом своей страны — причем героическом. Какой ты после этого патриот? Или забыл, как евреев фашисты пачками сжигали в концлагерях? Глупость и подлость не имеют границ и национальностей.

— Многие сегодня выступают в защиту Майдана, даже пишут публичные письма, собирая подписи.

— Вы про эту якобы интеллигенцию? Интеллигенция должна жить интересами своей страны, переживать за нее, но никак не поддерживать западные ценности. Если они так важны, эти ценности, — то что ты тогда делаешь в этой стране? Сидеть и думать, что мой личный мир дороже, чем то, что происходит — это трусливая позиция. Но иногда лучше промолчать — особенно тем, кто наелся этой западной демократии и интернета. Нужна ли эта демократия, если она приводит к власти фашизм? Ведь Нюрнберг уже поставил точку. Фашизм официально запрещен мировым сообществом. Когда наша интеллигенция произносит слова «русская пропаганда», я не знаю, что сказать. Но ведь не Голливуд снимал эти кадры, когда жгли ребят из «Беркута». Почему их не настораживает уничтожение русского языка или откровенные издевательства над своими же журналистами? Наши либералы думают, что идут против Путина. Но не видят главного — к власти пришел фашизм, еще чуть-чуть и начнутся расстрелы без суда и следствия. Фашисты уничтожают все: язык, культуру, памятники… Почему интеллигенция этого не видит? Живет в своем мире — некой творческой тусовке. Ну, кто такой Макаревич? Талантливый человек и приверженец гуманизма, но что он сейчас несёт — ужас. И, конечно же, ему могут поверить — особенно молодежь. Слава богу, что я застал бабушку и дедушку, я еще знаю, какую цену заплатил наш народ за фашизм… Молодое поколение ничего не знает — поэтому они не понимают этой опасности.

— Вероятно, они считают, что единственным решением проблем может стать только выход на площади.

— Да уж нет. Объясните мне тогда, почему мы не видим Новодворскую, Макаревича, Шендеровича или Быкова на площадях, бьющихся «насмерть» за наши российские проблемы? Почему они не выступают за решение проблем ЖКХ, российского образования? Вот я хочу, чтобы Новодворская вышла на митинг в защиту российских академиков! Увы… не выйдет — это ее не прославит. Это не сделает ей рейтинга. Выступать оппозицией против сильного лидера — это да, на его фоне можно снискать славу, завоевать популярность. Украина сегодня как лакмусовая бумажка для всех нас. Все сбросили наконец-то маски и показали истинные лица. Я стопроцентно уверен, что эти интеллигенты будут через какое-то время отнекиваться от своих слов, говорить, что они имели в виду что-то другое… Это страшно неприятно. Я не уверен, что после этого господин Макаревич будет собирать полные залы. Мне бы очень этого не хотелось.

— Почему?

— Потому что это настоящая катастрофа, когда люди поддерживают фашизм и эту информационную войну, возникшую на фоне политического кризиса в Украине. Иногда посещает дурная мысль: окажись они в 1941 году — они могли бы записаться к власовцам. Предательство — есть предательство, как бы его Запад ни размазывал по столу и не подавал под демократическим соусом. Ведь все давно прописано в Библии — что такое грех и предательство. А тут начинается: «демократия» — можно чуть-чуть там согрешить, тут предать, тут ценности поменять или «подрезать». Мне хочется задать этим господам вопрос: почему Венета в Италии, Шотландия, испанская Каталония хотят референдума и хотят отделиться? Да потому что эта уравниловка в Евросоюзе всех достала — ведь всех пытаются подогнать под одну кальку… Народы хотят сохранить свою идентичность, им не нужны эти навязанные ценности — однополые браки и прочие «достижения» Европы.

— Вы видите какой-то выход из этой информационной войны?

— Только операция! Фашизм — это раковая опухоль, которая разрастается со страшной скоростью. Люди познали вкус крови — остановиться уже почти невозможно. Рубикон пройден — точки возврата нет. Европа практически молчит, у США свои интересы. Россия опять осталась один на один с фашизмом. И пора «бить морды» нашей интеллигенции. Пора бить в набат. Ну, есть же память генетическая у людей! Вторая мировая, Сербия, Косово — сколько крови еще нужно пролить, чтобы мир получил страшный урок? Спасать нужно людей. И, вероятно, нам это придется делать. Не знаю — как. Возможно, с оружием, но не дай бог!

Автор: Алсу БЕЛЫХ

Газета «Вечерние Челны», №12 (905) от 26 марта 2014 г.